Война, любовь и психология - Лев Горфункель

…Любимая моя, ты глубоко ошибаешься, полагая, что мои письма лишь долг по отношению к тебе. Для меня наши письма тоже единственная радость, девочка моя!»

«…Любимый, ты говоришь, что все острее чувствуешь разлуку, а у меня наоборот: я сначала просто задыхалась, была в отчаянии, мне казалось, что не выживу! Страшно вспоминать! А теперь… я спокойна и готовлю себя работать еще и еще. Конечно, я очень скучаю, мне не хватает тебя, но теперь я могу рассуждать!.. …Как меня спасает классическая музыка! Вот сейчас Бах – плачу и постепенно успокаиваюсь…

…Впервые выступала с публичной лекцией! По настоятельной просьбе парт. организации города и института для «актива» (людей, занятых воспитанием). Организаторы попросили слушателей написать отзывы. Представь — только положительные! Один, более пространный, посылаю: «Лекция великолепна. Отличная дикция лектора, личная обаятельность в сочетании с высоким умением доходчиво, убедительно преподнести материал является примером для подражания. Считаю лектора отличным специалистом и педагогом. И женщина она красивая!..»

«…Я только что с гор. станции: взял билет! Достался последний, боковое место. Начинаю упаковываться! Чемодан возьму у Ваньки (однокурсник и приятель отца по университету и аспирантуре), не покупать же. Это мое письмо ведь последнее, девочка моя, „прощальное“. Скоро ты получишь меня самого! Я только боюсь, как бы наша встреча не оказала плохое воздействие на тебя. Мы должны будем, Анечка, после нее расстаться с самым лучшим настроением! Иначе наша встреча не принесет нам никакой пользы. Ну, я, конечно, надеюсь на тебя — ты ж у меня умница… Прими, любимая, мой последний бумажный поцелуй и жди настоящего…»

Их встреча состоялась через три месяца после отъезда мамы в Сыктывкар. Чемодан отец взял другой – тот, с которым мама приехала с Дальнего Востока в Ленинград, деревянный. Собрал, каких мог, продуктов и отправился. Был ноябрь, в Сыктывкаре настоящая зима, а у отца было только старое осеннее пальто, купленное на рынке после того, как у него украли одежду по возвращении из госпиталя, летние ботинки и кепка. Прямого сообщения с Сыктывкаром не было, вообще никакого не было. Надо было доехать до Котласа, а там искать машину, такую грузовую открытую машину, на которой еще ехать в кузове около полутора часов. Приехав в Котлас, отец узнал, что ближайшая машина будет через 10 часов, но разве мог он ждать, когда времени на свидание – всего неделя?! Он узнал, что можно пойти напрямую через реку по льду – четыре километра. И вот он, в легкой одежде, с тяжеленным деревянным чемоданом (вез маме продукты и что-нибудь вкусненькое!), на протезе, от которого постоянные боли, пошел через реку по льду. Чемодан привязал веревкой и катил его. Можно представить, как он замерз! Но ведь он спешил! Мама как будто знала, что так будет, – она заранее заказала баню, припасла бутылочку водочки… Это была счастливая неделя, которая пролетела мгновенно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Сейчас Удмуртский государственный университет (УдГУ).

2

Здесь и далее: выделенное курсивом — отрывки из воспоминаний мамы, если не указан другой автор.

3

Здесь и далее — сокращение от «Павел Лейбович».

4

Библиотека им. Салтыкова-Щедрина.

5

Мама отца.